Такой простой английский, или А вы говорите на языке Шекспира?

«Английский язык за шесть месяцев!», «Уникальная методика преподавания иностранных языков!», «Двадцать пятый кадр! И слова сами запоминаются!»…

«Обучение языку во сне. И храп не помешает!», «Иностранный язык за два часа! Не сиди зря в туалете — изучай английский!», «Иностранный язык: раз плюнуть и растереть» — хочется продолжить ассоциативный ряд.

Если верить многообещающим — ну очень многообещающим! — рекламе и объявлениям, нет ничего проще, чем выучить английский язык. Язык примитивен, в нем нет падежей, склонений, спряжений и родов. На нем говорят во всем мире. Опять-таки, обучение языку происходит при помощи уникальных методик.

Методики становятся все уникальнее, сроки обучения все короче, а русский человек как не мог связать двух слов на простом и немогучем английском языке, так и поныне не может. Ну, это вы не можете, а тысячи и тысячи прошедших обучение по уникальнейшим методикам, уже прекрасно владеют языком Шекспира — читается между строк этих остапобендеровских объявлений.

Ваш скромный слуга, изучавший этот «примитивный» язык на протяжении не одного года, проработавший в качестве преподавателя английского в средней школе, технического переводчика и просто на должностях в иностранных компаниях с обязательным свободным владением языком, и то начал было сомневаться: а какого Шекспира он занимался по пятнадцать часов в сутки на протяжении стольких лет, да и до сих пор морщит лоб, если все так просто?

Если не ходить вокруг да около и называть вещи своими именами, то все подобные объявления — попросту наглая ложь, рассчитанная на доверчивого простака. Большая или маленькая, на все сто или с претензией на объективность, но вранье. Конечно, походив на такие курсы, чему-нибудь и как-нибудь вы научитесь. Только вот сможете ли вы применить ваши знания, полученные «по уникальной методике за две недели» — вопрос открытый.

Если говорить предметно об английском, то данный язык, по своей полноте и силе, среди распространенных европейских языков, как германской, так и романской групп, занимает уникальное положение. Начнем с того, что в английском языке невозможно колоссальное количество слов, больше чем в каком-либо другом европейском языке. Их в нем, по разным оценкам, от пятисот тысяч до миллиона! Для сравнения, по разным данным, в немецком языке — около двухсот тысяч, во французском — около ста восьмидесяти тысяч, в нашем родном русском языке — «всего» около ста шестидесяти тысяч.

Оговорюсь, я их, конечно, не подсчитывал — такова статистика. Но тот факт, что в языке Шекспира и его потомков ошеломительное количество слов, вам подтвердит любой маломальский специалист в данной области. Конечно, для разговорной коммуникации вам хватит и пары тысяч слов, но если вы хотите все же пользоваться языком хоть как-то близко к его самому скромному носителю, понимать, читать и уметь писать, вам придется приложить значительные усилия.

Вторая уникальная особенность английского языка, в которой тот стоит особняком среди трех других, и которая порой представляет непреодолимую трудность при изучении для русскоязычного студента, — в обескураживающей многозначности слов. Если в языке Пушкина, в своем большинстве, как и в немецком и французском, одно и то же слово, как правило, имеет максимум всего несколько значений, да и те обычно стоят близко или повторяют друг друга, то в английском языке «одно слово — десять значений» — не предел. Одно и то же слово может иметь двадцать, тридцать и более значений. Причем значения эти часто не имеют между собой ничего общего. В разных областях одни и те же термины имеют самые разные значения, не имеющие между собой никакой связи. Ощущение такое, что в то время как немцы, французы и русские для всего нового придумывали новые термины, англичане с американцами просто поленились сделать то же самое и напичкали науку и технику, медицину и искусство уже имеющимися под рукой терминами, придав им новый смысл.

Следующее «неудобство» английского языка и еще одна всем известная уникальность — в его произношении. В том, что фонетика языка Туманного Альбиона уникальна и отлична от других европейских языков, нет никакого сомнения. С русским здесь все понятно. Отчетливые «р», «д», «т» и остальные согласные. С немецким и французским — похожая картина. «Р» — немного картавая, «л» — как «ль», непривычный для русского уха звук средний между «о» и «ё». Еще пара-тройка фонетических особенностей. Только и всего. А вот с английским — не так все просто. А как же будет просто, когда все время нужно говорить, как с набитым ртом и гайморитом в придачу? Да и все эти не то «фэ», не то «зэ», не то «а», не то «ар», «уэй», «уиндоу» или прочие «нерусские» звуки?

Произношение в русском языке, с незначительными фонетическими вариациями, что в Выборге, что в Находке, практически одинаковое. Где-то «окают», где-то «акают», где-то «шокают». Только и всего. А вот с английским все гораздо «запущеннее». Вы пять лет можете изучать «Би-Би-Си инглиш», или, как у нас говорили, «оксфордский английский», а приехав в тот самый Оксфорд, понять, что в Англии говорить по-английски совсем не умеют.

В маленькой Шотландии вам будут постоянно «рэкать» и упрямо произносить все «инговые» окончания до самого конца, поставив с ног на голову саму квинтэссенцию советского лингвистического преподавания в средних школах. В окрестностях Лондона, — в центре языковой культуры! — в «ихнем» английском куда-то подевается буква «х» и повсюду будет слышно индийско-пакистанское «тиньканье». В Ирландии вспомнится знакомая любовь к букве «о» и колоритное «ар». А уж какие лингвистические метаморфозы будут вытворять в незабвенных Соединенных Штатах, как будут ломать все усвоенные с таким трудом правила правильного английского языка, как невыносимо будут гундосить или «аркать», что вам снова поскорее захочется в ваш любимый институт с его таким простым и понятным «оксфордским английским». В Техасе, вы услышите ленивый «drawl», монотонную растянутую речь с заглатыванием и зажевыванием окончаний. В «черных» районах Нью-Йорка и Чикаго вас будут пытать «эбониксом», языком афроамериканцев, который бледнолицые носители языка и те понимают через пень-колоду.

Еще одна неудобная особенность: английский язык, и в частности, американский, чрезвычайно идиоматичен, сленго- и жаргонизирован. Такого количества идиом, коллоквиализмов и сленга, в общем, нет ни в русском, ни в немецком, ни во французском вместе взятых.

Немецкие пословицы и поговорки приятно перекликаются с русскими. Понятие «сленг» в немецком вообще отсутствует. Количество инвектив и жаргонных фразеологизмов в немецком невелико. И если кто и ругается, то среди потока нормальной литературной речи слова эти с легкостью узнаются. Примерно то же и во французском. Французы вообще страшные лингвочистюли.

А вот что касается английского… Можно прожить десять лет где-нибудь в Чикаго или Сан-Франциско, свободно говорить и понимать язык, чтобы на одиннадцатом году, оказавшись среди «эбонитов», тинов-панков или в каком-нибудь техасском захолустье, понять, что ты совсем не рубишь фишку. И к тому же американский английский, в отличие от того же британского, донельзя замусорен сленгом даже в формальной речи. Все, что рождается в народе, тут же находит путь в СМИ.

У англичан и американцев есть понятие «broad English», «широкий английский». Это относится как к произношению, когда попросту широко открывают рот, произнося все гласные «широко», так и к самим «широким» понятиям английских слов. Весьма точно. «Шире» английского или, скажем, американского английского сложно себе что-либо представить. Где «начинается» английский и где он «заканчивается», трудно понять даже лингвистам-носителям языка.

Английский язык — язык исключений, парадоксов и лингвистических девиаций. Причем девиация перед тобой или нет — трудно понять. Вчера однозначно это была абнорма. А сегодня уже правило. Большинство слов не только произносится не так, как пишется, но уже и пишется не так… как пишется. Или, вернее, писалось.

В английском вы не найдете четких правил, как, например, в немецком, на все случаи жизни. Или даже, как в великом и могучем. Почему в Нью-Йорке слово пишется на один манер, а в Лос-Анджелесе на другой, причем в Чикаго оно произносится не так, как, например, в Хьюстоне, и уж совсем не так, как пишется в том же Нью-Йорке, вам объяснить не смогут. Просто посоветуют запомнить.

Да, в чем-то английский действительно прост. Но отчего-то, чем дольше я его изучаю, тем назойливее у меня ощущение, что «I ain’t know a thing».